Война… Она как бы ушла. На второй, на третий, а то и на десятый план. И уже смерть друзей, родных и близких заслонили бытовые мелочи, въедливые и неотвязные до тошноты, от которых просто невозможно избавиться передернутым затвором, очередью из автомата, растяжкой или прямым в солнечное. Как привыкли за военный четырнадцатый…
Мир... Громыхает сабвуфером в дорогих и не очень авто
вернувшихся с чужбин бывших беженцев, сытых и непуганых, с раздутым довоенным
эго, с чувством собственной значимости вовне при полной никчемности внутри. И
все радости жизни – избранным, и все прелести бытия – им. И уже комендантский
час только для тех, кто пережил войну, кто выжил, несмотря на…
Война... Прошла... Еще в августе ухала разрывами по
Луганщине. Забирала жизни военных и мирных. Калечила. Разрушала. На радость
рагулям…
И вдруг – мир. Как бы мир. И хлопоты, проблемы, бытовуха. Скопом…
Все это было и на войне, под разрывами мин и снарядов. Как
повод уйти в другую реальность. Мирную. Удрать от военных будней. На время. Стрессануть,
чтобы выжить. И в окопах, казармах, полевых лагерях. И в квартирах, домах,
подвалах.
Другая реальность…
Была…
Теперь – мир. Но нет той, иной реальности, из которой
вернулись не все. Как бы ни хотелось, не окунуться, чтобы вынырнуть среди
разрывов мин и свиста пуль, в аду, из которого бежали мысленно. В четырнадцатом
военном. В мирный тринадцатый. Где детский смех. Где чистое небо. Где целая
земля в травяных ароматах лета. Где живой зеленый лес полон неизведанных, но
привычных мирному времени тайн. Где…
Где это все? Было ли? Будет ли? И мир, и война... И что
лучше? Экстремальная рутина военных будней или болото повседневных мирных
хлопот?
И только дети! И на войне. И в мире. Радость! Отрада! Утеха!
И горе тому, кто заслонит солнечный свет ребенку, кто поднимет на него руку,
кто захочет забрать его жизнь! Даже богу не дано этого права, а человеку и
подавно!
Но жизнь – колесом. Чертовым. И старую боль заслоняет новая.
И радость тускнет под гнетом навалившихся проблем…
И лица друзей, оставшихся на войне... Лишь ночью. В
сигаретном дыму…
И сон – как каторга или пытка…
И явь – как кошмарный сон…
Алкоголь – лекарство от жизни, если не хочешь боли… Душевной.
Моральной. Физической… Параллельная реальность... Для многих... Ныне…
Потому что…
– Ты рада, Кнопка, что выжила?
– Да…
– Ты помнишь Пепса? Фрау и Бандеру? Сомика? Черноморца?
Помнишь Старого и Пастора? Цветика? Малыша и Деда? Копейку? Монтану?
– Да…
– Точно?
– Точно…
– Не забывай... Доживи за них. И расскажи о них... Хорошо?
– Хорошо, Олег…
Искры костра летят в ночную морозную темь октября. Зябко
ежусь и тяну руки к огню. Олег неподвижен. Взгляд уперся в пламя.
– Завтра я ухожу... Обратно... На ту сторону... Может быть,
встретимся еще, Кнопка... Если жив останусь... А ты – живи! Хотя бы за тех, с
кем были рядом... Когда-то...
О многих надо рассказать. Пока не забыли. Пока не устали от всего этого. Пока не втянулись в гражданку и не продались "новым".
ОтветитьУдалить