Надежда умирает последней?

Бледно-синее небо. Желто-зеленая степь. Затишье.

В траве бегают трясогузки. Рядом, в лесополосе, гомон птиц. Дятел строчит дробью. И кукушка отсчитывает кому-то года или – минуты до окончания затишья.

Мир. Покой.

Где-то там, далеко, такой же зеленый мир. Зеленый сад. Зеленая трава. Дорожки из природного камня, бегущие к беседке, увитой диким виноградом.

Это далеко. И это – дома. В пригороде Будапешта.

Там мир и покой. Такой же, как и здесь. Сейчас.

Но здесь – зыбкий и неуверенный. Там – основательный и надежный.

Там дом, ставший за пять лет родным. С цветами под окнами, высаженными детьми. И пока они цветут, дети носят букеты ко мне в спальню...

Даже сейчас, когда меня нет рядом с ними.

Я здесь, где пока еще мир, и покой, и птичий гомон в соседней лесополосе, а через минуту весь этот хрупкий мир может быть расколот разрывами мин и снарядов. Из оврага ударят минометы ополчения в ответ. Мобильная разведгруппа засечет батарею «ГРАДов» в степи, и танки Новороссии, пока что спящими монстрами стоящие в лесополосе, взревев моторами и оставив сизый дым выхлопов, рванут, ломая деревья, к ней. К этой сучьей батарее «ГРАДов», обстреливающей жилые кварталы Попасной.

Она высунется далеко за расположение своих войск. В степь. Даст пару залпов. И опять – под защиту своих.

И если сегодня укровойска повторят штурм города или продолжат его подло обстреливать, мы эту батарею накроем.

Но сейчас умиротворенность вокруг и во всем. Как дома, где дети еще спят, беспечно и спокойно. А через час-два так же беспечно и озорно будет разноситься их смех по дому и в саду.

И ни одна тварь не сможет убить этот смех! Там. Дома. Где нет войны...

А здесь... война. Полосы скотча на окнах. Крест-накрест. Как в сорок первом.

Кто-то на ночь закладывает окна матрасами и подушками. Кто-то закрывает деревянными щитами. Кто-то ложится спать в надежде, что пронесет, что ночь и раннее утро не порвут в клочья взрывы.

Надежда всегда умирает последней. Под развалинами. Под разнесенными в щепки домами. В подвалах руин многоэтажек. Во сне. И за повседневными хлопотами.

На детской площадке. На пешеходном переходе. И даже в утробе матери.

Надежда, убитая взрывом.

Детский смех, расстрелянный войной...

Мирная степь дышит гомоном птиц, едва уловимым солнечным ветром, поплывшим над травой испаряющейся росой.

И в этой траве, в этом свежем дыхании лежу я. Закинув руки за голову. С травинкой в зубах.

Смотрю в небо. Бледно-синее. Чистое, как душа ребенка.

И чтобы оно таким и осталось, мы здесь. В степи. В засаде. Чтобы уничтожить батарею «ГРАДов».

Из которой укры убивают надежду, расстреливают детский смех.

Подло и цинично.

Как это делали их предки в лесах Западной Украины...